L10. Естествознание 18 века (продолжение)
Last updated
Last updated
НЕПРОВЕРЕННЫЙ КОНСПЕКТ
Для Вашего удобства конспект был написан во время лекции, доработан после неё и опубликован в максимально короткие сроки. Лектором курса конспект ещё не проверялся. Возможны ошибки, неточности. В дальнейшем конспект планируется дополнить и исправить.
Основной труд Конта — "Курс позитивной философии" (1830 ~ 1842). Слово позитивный Конт понимает в двух значениях: реальный и полезный. Позитивный — значит полезный. Конт полагал, что те социальные потрясения, которые пережила Франция в 18 веке (французская революция), когда текли реки крови во время равенства, являются следствием философии, а именно — метафизики. Он считал, что люди стали руководствоваться идеями, которые не соответствуют реальности, витать в облаках, и ради этих идей они готовы были убивать друг друга. Конт ставит перед собой идею разработки философии, лишённой этих недостатков и нормально отражающей реальность.
Фурье и его теория теплопроводности повлияли на Конта. Фурье писал, что его задачей было не описать, что такое тепло, а дать законы, по которым оно распространяется в пространстве и времени. А суть тепла недоступна для естествознания. Конт руководствовался теми же принципами. Он говорит, что знания должны опираться на опыт, конкретно — на наблюдения.
Всё, что не опирается на опыт, не может быть истинным. Метафизика на опыт не опирается, она ищет причины явлений, не опираясь на наблюдения. Мы же можем только фиксировать порядок явлений, отсюда выводить закономерности: из одного явления следует другое. Мы не можем выходить за пределы явлений, как это часто делает метафизика.
Конт считает, что знание, которое не претендует на причины, а лишь описывает наблюдаемый опыт, и является самым ценным. И на нём стоит строить естествознание. Конт даже разработал систему, как от простых знаний можно переходить к более сложным. Самым сложным, по Конту, являлалсь область социологии. Здесь Конт считал, что тоже нужно эмпирическим наблюдением выявлять законы.
Физика же, являющая собой столько бед, хочет знать не только явления, но и их причины. Конт выводит три стадии развития человека:
Человек старается объяснить явления природы с помощью религиозных / мифологических представлений. По Конту, на этой стадии берётся за самые сложные вещи. Он пробует объяснить мир в целом, гигантского масштаба явления природы и так далее. Эта стадия соответствует детству человечества.
Человек старается объяснить явления природы с невидимых, ненаблюдаемых сущностей. Эта стадия опасна тем, что люди делятся на разные партии (в зависимости от того, кто существование каких невидимых сущностей признаёт или отрицает) и начинают враждовать между собой.
Человек понимает, что суть некоторых явлений человеку понять не дано. И он и не пытается. Он искусственно ограничивает себя и пытается узнать только законы, по которым работают явления, не вдаваясь в суть самих явлений. Больше человек не пытается объяснить причину явлений какими-то невидимыми сущностями, но ищет законы, по которым эти явления работают.
Первая стадия, как и любая религия, сплачивала человечество. Вторая делила его на кластеры, каждый из которых признавал и отвергал разные типы невидимых частиц. Конт считал, что третья стадия снова объединит человечество.
Конт также думал, что обществом должны управлять учёные, социологи. По его мнению, необходимо разработать некоторую религию. И во главе должен стоять пантеон учёных, как видимых идеалов для развития человека.
Один из наших отечественных философов Кудрявцев-Платонов в своих докладах отмечал, что закон трёх стадий не подтверждается опытом и не опирается на опыт. Конт считал, что человек не может существовать на нескольких стадиях одновременно, он растёт. Были указаны контрпримеры: факты, которые показывают, что некоторые стадии сосуществуют. Так Ньютон говорил, что причин явлений не нужно искать, гипотез мы не выдвигаем. С другой стороны, Ньютон написал по богословию больше, чем по физике — это как рассматривать? Получается, Ньютон был одновременно и на первой, и на третьей стадии развития человека — а по Конту так нельзя.
Например, Ампер. Если прочитать его труды по электричеству — никаких гипотез, всё только на основе опыта, всё как у Ньютона. Но, с другой стороны, в своих письмах Ампер пишет:
Вы знаете, мы с Вами расходимся в области метафизики, а ведь это — самое важное из моих занятий.
Кудрявцев-Платонов поясняет в чём ошибка Конта. Он не обратил внимание, что три стадии — это три разных области знания, у них разные предметы. Теологическую стадию интересует вопрос о Боге. Если она рассматривает Бога, как вопрос мира, то она пытается познавать Бога. Но познавать Бога и познавать мир — это разные вещи. Религию интересует познание Бога, а не мира. Это — не естествознание. Метафизическая область пытается доказать, как устроена реальность с помощью незримых сущностей. Естествознание занимается явлениями природы. У него своя область.
Получили три разных области. Разные учёные могут в разной степени уделять внимание каждой из них сразу. Или какой-то одной в отдельности. Согласно Кудрявцеву-Платонову, эти области изначально были едины. Однако, с развитием человечества, знания прогрессировали: области разделились.
Другой философ Владимир Соловьёв объяснял, что у Конта все представления исходят из опыта. Как же у человека, живущего в мире природы, появлялся опыт, на котором строились бы религиозные представления? Например, появился гром. Человек принял гром, как божество. Но вот тут тонкий момент: как можно принять гром за бога, если не знать, что такое бог? Если интерпретировать гром, как понятие божества, у человека должно уже быть представление о божестве. Откуда у человека это? Сам опыт об этом не говорит: солнце, звёзды, деревья. Где же здесь бог? Конт этого объяснить не мог.
Последователь Конта, руководитель Ост-Индской компании, англичанин.
Он стал последователем позитивизма. Его вклад — разработка теории познания. Основной труд Милля — "Система логики" (1843). В нём Милль старается показать, что все наши знания опираются на индукцию. Источник нашего знания — опыт. Опыт накапливается, а дальше наше сознание делает обобщение. Милль предложил индуктивные методы нахождения причинных связей между явлениями. Он считал, что наука даёт вполне достоверные знания о явлениях природы. И вполне уместно говорить о причинных связях. Только под причинами здесь понимается не что-то, что мы не можем наблюдать (незримые сущности), а научные связи между явлениями. Милль разработал методы для вывода таких явлений.
Тут есть формулы, правда подгружаются через раз. Перезагрузите страницу, если их не видно сразу.
A, B, C, D, E, F — явления. Если
\cases{A \land B \land C \rightarrow D \\ E \land F \land A \rightarrow D} \Rightarrow A \bot D
То есть при наличии A всегда наступает D, то A и является причиной D!
\cases{ A \land B \land C \rightarrow D \\ B \land C \rightarrow \overline{D} \Rightarrow A \bot D }
\cases{A` \land B \land C \rightarrow D` \\ A`` \land B \land C \rightarrow D``} \Rightarrow A \bot D
\cases{(A \land B \land C) \rightarrow (D \land M \land F) \\ A \bot D \\ B \bot M} \Rightarrow C \bot F
Мир столкнулся с критикой более общего характера. Миллю надо было объяснить: если мы заключаем на основе индукции, то насколько индукция позволяет нам говорить о законах природы? По Миллю получается, что естествознание о законах природы всегда выводится индуктивно. Но такой подход не может утверждать того, что выведенные индуктивно явления будут выполняться всегда. А законы природы претендуют на универсальность по своей сути: они должны всегда выполняться. Как же Милль смог решить такую задачу?
То есть, если мы наблюдали какую-то взаимосвязь всегда, и эта связь пока выполняется, можем ли мы быть уверены, что это на самом деле причинно-следственная связь, которая работает без исключений?
Милль опирается на единообразие законов природы. Это наша большая посылка. Если что-то не нарушается в прошлом, опираясь на эту посылку, можно быть уверенным, что это выполнится и в будущем. Но возникает вопрос — а это откуда Милль взял?
Милль объясняет, что опытом. Получается, что принцип индукции основан на единообразие законов природы, которое само по себе выведено индуктивно из опыта. Индукция опирается сама на себя, рекурсия. В этом ошибка Милля.
В это же время признавалось, что такие науки, как логика и математика, опираются явно не на опыт. Если мы в естествознании можем взять и сказать, что даже если какой-то закон работает, мы не можем быть уверены на 100% в том, что не найдётся однажды контрпримера, который этот закон опровергнет, то в математике 2+2 всегда равны четырём, они не зависят от опыта вообще.
Коринский видит: если взять логические законы, то они характеризуются тем, что не знают исключений. Закон непротиворечия логики — не знает исключений. Милль должен как-то объяснить то, что у нас есть какие-то законы, которые не допускают исключений, ведь через закон индукции такие законы никак нельзя получить. Милль объясняет это так, что за всю наши историю, на протяжении тысячелетий, какие-то события наблюдались всегда вместе. Поэтому человечество настолько привыкло к тому, что они в связке, что они начали считать, что они работают без исключений. Для Коперника пришлось мыслить Вселенную значительно больше, чем её считали раньше, чтобы объяснить звёздный параллакс. Милль использует этот пример: немыслимость чего-то — это только кажется.
Коринский берёт этот пример и обращает внимание на следующее: что этот пример показывает? Невозможность чего-то — или невероятность?. Для современников Коперника и античных астрономов размеры Вселенной относительно Земли были возможными, но были невероятными. Они не могли поверить, что размеры — такие большие. Но когда речь идёт о законах логики, здесь же мы говорим о другом! Можно представиить, что Вселенная — большая. И так делали (например, так делал Брагэ, расчитавший космические размеры, и просто не поверивший в их огромность, посему отвергнув эти вычисления).
Получается, что когда люди ошибаются, они верят каким-то своим предрассудкам (например, Вселенная не может быть каких-то размеров). Они опираются на предрассудки, которые следуют из ассоциаций (что-нибудь другое же не может быть таких больших размеров). А ассоциации — по сути и есть индукция! Но получается, то, что приводит к научным знаниям (индукция) лежит и в основе ошибок, следующих из ассоциаций, основанных тоже на индукции. Индукция приводит и к знаниям, и к ошибкам. Как же быть?
Тоже английский последователь позитивизма. Придерживаясь основных тезисов позитивизма, Спенсер расходится с Миллем в своих представлениях в области законов логики. Если то, что мы вопспринимаем, как очевидное и фундаментальное — законы логики и познания, математика — всё это неконтролируемо, всё это лишь случайные связи, основанные на индукции из опыта, то как можно доверять математике?!
Получается, что в основе всего естествознания лежит психология. Что-то нам кажется верным, что-то — неверным. Из того, что мы считаем верными и неверными связями, выводится логика, а отсюда — математика. Но получается, что психология — в основе всего? Разве так можно построить нормальную строгую математическую теорию? Нет.
Австрийский учёный, стоявший за второе представление о позитивизме. В юности Мах увлёкся филоософией, особенно на него впечатление произвела "Критика Чистого Разума" Канта. Особенность австрийской культуры — ориентация на естественные науки. Чтобы сделать себе имя в Австрии, нужно было быть учёным, а не философом. Австрия тяготела к эмпиризму. Так что Мах сначала сделал себе имя в физике (аэродинамике), физиологии (зрение, слух), а уже потом, когда появился авторитет, представил свою философскую теорию.
Основной труд Маха называется "Критика Чистого Опыта" (привет, Кант). Направление Маха получило название эмпириокритицизм — критика опыта.
Мах считает, что недостаточно отделить естествознание от метафизики. Конечно, Мах как последователь позитивизма был противником метафизики. Но от своих предшественников он отличался тем, что считал, что надо навести порядок в самом естествознании. Его предшественники считали, что в естествознании всё хорошо, просто некоторые посторонне увлекаются метафизикой. Мах же считал, что в естествознании существуют незаметные вкрапления метафизики, естествознание нужно очистить, стать "дворником науки".
По Маху, человек с рождения приобритает опыт, по сути являющийся потоком ощущений. Анализ опыта позволяет разбить его на некие элементы опыта. Далее, по Маху, эти ощущения, этот опыт наше сознание начинает относить. Какие-то элементы оно относит к миру, и считает, что эти элементы характеризуют реальность вне человека. Какие-то элементы наше сознание относит к нашему Я — они характеризуют нашу личность. А какие-то элементы оно относит к характеристике нашего тела.
По Маху, вот здесь-то и причина заблуждений. У нас вырабатывается заблуждение, что существует некий мир, отдельный от нас, и вот он так устроен. Что существует некое Я и некое наше тело — и все эти три сущности отдельны друг от друга. И вот это главная ошибка — разделять эти сущности. Тут философы ударяются в метафизику, поверив в эту картинку: что есть Я, есть Мир, есть Тело, они — разные вещи, они друг с другом взаимодействуют. Отсюда, по Маху, и вытекают споры.
По Маху же есть только опыт. Задача науки — не познать реальность, как она существует и так далее. Задача науки по Маху — чисто утилитарная, она объясняет, как что-то работает в среде. Цель нашего сознания, как и у любого другого инструмента — приспособиться к среде и оптимизировать какие-то жизненные процессы.
Как формируется наука? Мы начинаем пользоваться знаками. Знаки помогают экономно сохранять и использовать полезные знания. Наука — это некий обобщённый обыт, позволяющий нам лучше взаимодействовать с окружающим миром. Мах приводит множество примеров в пользу этого: Бритва Оккама, то, как мы стараемся всё объяснить максимально просто и максимально удобно. Наши понятия — лишь средства для экономного описания функциональных связей между элементами. А наука просто эти связи фиксирует и всё. Не нужно вдаваться в метафизику здесь, наука просто позволяет приспособиться к миру.
Отсюда, по Маху, споры философские совершенно не нужны. Это — пустая трата сил. Поэтому в области естествознания Мах критиковал атомизм. Атомизм впервые популяризовывался химиками. Мах выступил с критикой: атом — это фикция. Насколько он полезен, надо ещё разобраться. Но фикция угрожает реальности.
С другой стороны, Мах повлиял на Эйнштейна. Мах уже выдвигает идею относительности. Она вытекает из его философских взглядов.
Для самого научного знания позиция Маха характеризуется как инструментализм. То есть, научная теория — это не есть реальность, это лишь инструмент, описывающий наш опыт. Научное знание никак не связано с реальностью, это просто удобный инструмент.
Вместе с тем, Мах одним из первых начинает изучать историю естествознания. Это позволяет посмотреть, как формировались научные теории, научные представления. Мах этим занимался.
Самое известный критик — Макс Планк.
По Маху получается, что физическая картина мира — непроизвольное создание нашего Ума. Но Планк — материалист, он считает, что реальность отражается в наших научных знаниях. Один из стимулов научной деятельности: учёный старается найти истинное представление о реальности, а не пытается придумать какую-то фикцию. Мах же не классифицирует теории на истинные и неистинные, только на полезные и неполезные.
С другой стороны, такая философия, она незаметно ведёт к пассивизму. В рамках такой философии человек рассматривается только как существо, которое только реагирует, но ничего не делает, пока не возникает проблема. Пока проблем нет — человек ничего не делает. Человек по Маху реагирует только если меняется внешняя среда. Если внешняя среда не меняется, он инчего не делает. Тогда почему люди стремлятся познать Истину, почему они не удовлетворяются состоянием покоя, почему они вечно бегут куда-то? Сама суть человеческой культуры исчезает в философии Маха. Для него человек — просто пассивное существо, которое реагирует на внешние раздражающие факторы.
Получается, что позитивизм — это тоже своего рода метафизика. Она заявляет, что всё должно быть основано на опыте, но откуда она знает, что всё именно так? Это тоже своего рода метафизическое вкрапление, аксиоматически принятое. Так что позитивизм — это просто интересная теория, которая не прижилась в реальности в настоящее время.
Вместе с Махом ко второму позитивизму относят ещё двух учёных: известный математик Анри Пуанкаре и французский физик Пьер Дюгэм.
Анри Пуанкаре в начале 19 века выпустил несколько естественнонаучных трудов. Первый назывался "наука о гипотезах". В это время происходит некая реабилитация гипотез в естествознании. Если у Аристотеля гипотезы считались некими строительными лесами, которые отбрасывались, когда факт был найден и подтверждён, при этом считалось, что единственным способом нахождения научного знания была индукция, то теперь гипотезы получили второй шанс для реабилитации.
Эмпиристы перешли эту черту, начав утверждать, что даже математика и логика исходят из опыта. — это тоже из опыта. Закон транзитивности из логики — тоже из опыта. Но тогда следовали другие проблемы. Этот подход опровергнут Коринским, знаменитым отечественным философом-критиком 18 века.
