L13. Карл Поппер (продолжение), Томас Кун, Имре Лакатос
Last updated
Last updated
НЕПРОВЕРЕННЫЙ КОНСПЕКТ
Для Вашего удобства конспект был написан во время лекции, доработан после неё и опубликован в максимально короткие сроки. Лектором курса конспект ещё не проверялся. Возможны ошибки, неточности. В дальнейшем конспект планируется дополнить и исправить.
Мы остановились на том, как Поппер хотел построить единый язык науки. В случае, когда позитивисты предлагают этот язык строить на наших чувственных восприятиях, Поппер считает, что тогда наука будет опираться на психологию ввиду субъективности чувственных восприятий. Язык науки — это не язык восприятий.
В то же время, логические позитивисты предлагали в основе языка науки положить некий модельный, искусственный язык, построенный на базе той или иной логики. Поппер отмечает, что этот язык, действительно отличаясь ясностью и формализованностью, тем не менее, оказывается очень бедным для отражения всей полноты научной теории. Ни одна научная теория, замечает Поппер, не может быть выражена в этих громоздких и детализированных искусственных системах. По итогу, они не имеют отношения ни к науке, ни к обыденному знанию, ведь не выражается полно через бедность этого искусственного языка.
Логические позитивисты предлагали обосновывать знание путём индукции. По Попперу, они сталкиваются здесь с проблемой индукции Юма. Она заключается в том, что ни одно общее высказывание нельзя обосновать с помощью единичных (сингулярных) высказываний. Ведь любое общее высказывание, будучи выведенным из сингулярных, может оказаться ложным.
Мы можем хоть 1000 раз наблюдать, что все лебеди — белые, отсюда вытекал закон по индукции: "если лебедь — то белый". А потом вдруг нашли чёрных лебедей — и всё сломалось.
Также, индуктивизм не может обосновать рост научного знания. Индукция может только обосновать уже существующую теорию. На деле в истории науки индукция использовалась для обоснования гипотез.
Поппер приводит в пример Ньютона. Гипотеза о тяготении и силах не выводится ни из каких частных опытных наблюдений путём индукции. Ньютон сначала выдвигает гипотезу, а потом уже доказывает её фактами.
Индуктивизму логических позитивистов Поппер противопоставляет гипотетико-дедуктивизм. Он замечает, что некоторых смущает тот факт, что гипотеза появляется в науке ненаучным путём. Но на это он говорит — да, гипотеза может возникнуть как гениальная догадка. Это элемент творчества, никто не покажет, как она возникает в голове учёного. Но это и не важно. Происхождение гипотез мы можем оставить психологам. А сама гипотеза, как идея, может быть сопоставлена с другими гипотезами.
Как гипотеза возникает — науку не интересует, однако важен сам смысл гипотезы, ведь из неё путём дедукции выводятся следствия. Эти следствия затем проверяются на совместимость. Они сравниваются с положениями других теорий на непротиворечивость. И наконец, эти следствия эмпирически проверяются.
Следствия — некие предсказания реальности. Их можно верифицировать или фальсифицировать. Верифицировать — найти подтверждение, фальсифицировать — проверить, насколько эти следствия опровергаются экспериментом. Например, они что-то запрещают, а мы это обнаруживаем.
Когда Попперу возражали, что, отказываясь от индуктивизма, мы убираем барьер между наукой и метафизическими спекуляциями. Возникает Проблема Канта — проблема отделения науки от метафизики.
Но Поппер замечает, что на самом деле и индуктивизм не решает эту проблему: ни одно универсальное высказывание не может быть верифицировано. Отказываясь от метафизики, мы должны выбросить из науки и все её высказывания, потому что они не сводятся к протокольным предложениям. Поппер говорит, что универсальные высказывания могут быть только фальсифицируемыми, опровергнутыми контрпримером.
Итак, Поппер говорит, что наука не может без универсальных высказываний, являющихся для этой науки некими запретами. Так закон сохранения энергии является де-факто запретом существования вечного двигателя. Закон существования элементарного заряда запрещает существование зарядов, некратных элементарному. Получается интересная ситуация: фальсифицируются универсальные с помощью высказываний экзистенциальных.
Снова пример с лебедями.
"Все лебеди — белые" — универсальное высказывание. Верифицировать не можем. Миллион примеров можем привести, но не докажем, что это закон. Но можем фальсифицировать, найдя хотя бы одного чёрного лебедя: "есть чёрный лебедь".
Высказывание экзистенциальное: "есть чёрный лебедь". Мы не можем фальсифицировать экзистенциальное высказывание, потому что не можем доказать, что чего-то не существует. Но можем верицицировать: чёрный лебедь нашёлся, значит высказывание верно.
С точки зрения Поппера, наука и существует в виде такого движения. Научная теория встречает контрпримеры. Требуется новая теория, которая эти контрпримеры объясняет. При этом Поппер замечает, что его принцип фальсификации строится на том, что человеческое знание погрешимо.
Errare humanum est — человеку свойственно ошибаться
Поэтому мы способны критически относиться к различным теориям. И умеем сомневаться в уже принятых теориях. И история науки эту старую истину подтверждает.
Мы не можем претендовать на познание полноценной Истины во всей её полноте, но мы можем говорить о прогрессе этого познания. Поппер воспринимал себя критицистом, последователем Канта, и считал, что эта идея движет миром.
Ещё Поппер известен концепцией трёх миров. Он пишет, что наряду с миром физическим и миром человеческой психики, обладающим автономией в этом физическом мире, существует и третий мир — мир знания. Именно этому миру принадлежат научные теории и гипотезы, фактические знания, всё то, что разработано человечеством в течение истории. Туда же можно отнести и объекты культуры, когда имеется в виду не их материальные носители, а информация.
Почему Поппер выдвигает этот третий мир? Он обнаружил, что научное знание обладает автономией от физического и психического миров. С одной стороны, знания о явлениях могут существовать отдельно от явлений. С другой стороны, теория — не некое ментальное состояние человека, это — что-то третье.
Поппер приводит пример: если бы были в мире произошла какая-нибудь разрушительная катастрофа, но при этом сохранились библиотеки (и у нас есть к ним доступ, и мы умеем читать), то цивилизация легко восстановится после такой катастрофы. Если же научное знание было безвозвратно утрачено, цивилизация будет отброшена назад и будет вынуждена проходить этот научный путь заново.
Эмоции и чувства привязаны к человеку.
Явления — к физическому миру.
Научное знание — вроде третьей координаты. Знания независят от предыдущих двух миров.
Поппера упрекнули: а не стремится ли Поппер повторить Платона? Поппер не хотел относить себя к платоникам, ведь тогда мир идей существовал бы сам по себе, отдельно от человека. Как же он выкручивался из такой непростой ситуации?
Поппер попробовал ответить. Научное знание хранится в виде знаков. Но пока рядом нет субъекта, способного этот знак расшифровать — это просто каракули на стене. Стоит появиться рядом человеку, который способен к восприятию этого знания — знаки становятся научными знаниями. И всё равно, Поппер не смог до конца ответить на этот вопрос. Зато он обратил внимание на такую особенность отдельности научного знания от двух других миров.
Ещё один критик логического позитивизма. Американский философ науки. Профессор Принстонского университета, потом — профессор MIT. В 1962 году выпустил книгу "Cтруктура научных революций", которая сразу принесла ему известность в философии науки. В ней Кун пишет, что, занимаясь историей научного знания, он обратил внимание на то, что существует два несовпадающих образа науки. Один складывается у студента во время изучения естествознания на основе изучения учебников и учебных материалов. Однако, Кун пишет, что история науки развивалась не так, как о ней написано в учебниках. В учебниках мы видим одни успехи, одни достижения, всё выглядит очень стройно, гладко, логично. Но по сути таким образом формируется определённый взгляд на научное знание, определённое отношение к нему. Ведь наука полна ошибок и заблуждений, люди долго ходят по кругу, прежде чем приходят к общепринятой истине.
Кун предлагает свой взгляд на науку. Он ввёл несколько понятий, ставших общепринятыми в философии науки. С точки зрения Куна, научное знание развивается таким образом, что на определённом этапе развивается научная парадигма.
Слово paradigma — с греческого "образец". Это слово ещё Платон использовал. Под парадигмой Кун понимает призанные всем научным сообществом научные достижения, которые дают учёным модель для постановки проблем и поиска их решений.
С точки зрения Куна, в развитии науки проходят следующие стадии развития:
Ещё нет общепринятой научной теории, идут дискуссии.
Вот в первой половине 18 века ставят множество опытов с электричеством, но пока не понимают, что считать электричеством, что его вызывает, как именно развивать эту науку и так далее.
Для электричества возникает вначале теория флюидов: что электричество — это некая жидкость. Эта теория была принята учёными, её не оспаривали. Эта теория давала некое направление экспериментам. Её можно было проверять, опровергать.
Параллельный пример в химии — теория горения флогистона Шталя. Горение объясняли, как поглощение вещества, называемого флогистон. Она объясняла, почему горят органические вещества, как выделяются окислы из металлов и так далее.
Парадигма вырабатывает понятия, которые уже понятны не всем. Научные публикации уже пишутся на языке парадигмы. Учёные коммуницируют друг с другом, обсуждая получаемые результаты. Возникает нормальная наука.
Самый успешный пример нормальной научной парадигмы: Ньютоновская физика. Работы Ньютона становятся образцами для изучения, по его книгам начинают писать изучать физику.
Научная парадигма порождает учебники — книги, по которым начинают изучать эту науку.
Парадигма хорошо себя зарекомендовала в объяснении одной группы явлений. Учёные начинают пытаться расширить область применения парадигмы, применяя эту науку в других областях.
Учёный, который работает в рамках парадигмы, напоминает человека, который решает головоломки. Наука через научное сообщество указывает человеку ограниченную область задач и методов для их решения. Предполагается, что решение — есть, задача — лишь пользуясь данными тебе методами найти его.
В период нормальной науки, учёные, пытаясь расширить область науки, наталкиваются на аномалии — факты, которые не может объяснить нормальная наука, та или иная парадигма.
Ньютоновская физика. Всё хорошо — ан-нет! Перигелий Меркурия прецессирует не с той скоростью, с которой предсказывает Ньютоновская физика. Аномалия!
Нормальный учёный не будет скрывать аномалию. Но он не будет мгновенно ломать научную теорию. В этом Кун критикует Поппера. Если находишь чёрного лебедя — не нужно сразу кидаться с критицизмом на науку. От научной теории так просто сразу не отказываются, не несутся сносить выстроенное научное знание.
Переход от одной научной истины к другой переходит не путём переубеждения учёных, которые верят в то или иное научное знание, а путём вымирания верующих в ложные истины.
Когда аномалии приводят к научной революции?
Во-первых, когда имеет значение их криитческая масса. Когда аномалий слишком много и на них уже нельзя закрывать глаза.
Во-вторых, когда найденные аномалии препятствуют прогрессу развития экономического хозяйства и техинки.
В-третьих, когда наличие аномалий сопровождается появлением новых теорий, которые эти аномалии объясняют, и сторонники этих теорий увеличиваются в числе и начинают представлять в научном сообществе некую существенную силу.
Тогда формируется две парадигмы, между которыми возникает конкуренция, борьба. У каждой стороны имеются свои сторонники. По Куну, эта борьба между парадигмами заканчивается в пользу той или иной стороны не столько потому, что кто-то оказался более убедительным, или более правым, сколько потому, что та или иная парадигма оказалась более авторитетной в научном сообществе. То есть, по большому счёту, победа парадигмы обеспечивается не научными факторами, а социально-психологическими!
Если научной парадигме удаётся завладеть мнением общества (даже, например, воздействуя через СМИ), ей значительно проще становится победить.
У Куна понятие научного сообщества начинает играть сильную роль. Когда мы говорим о реальной науке, надо не забывать про научное сообщество. Кун рассматривает его, как некий социальный институт. Дополнительно он старается доказать, что парадигмы несоизмеримы. Чтобы сравнить, какая из парадигм верна, у нас не хватит средств. Ведь в любых спорах сторонники будут привлекать на свою стороную людей, воспитанных в рамках их парадигм. Не будет непредвзятости суждения.
Кто открыл кислород?
В учебниках написано, что кислород открыт Пристли и Шелли независимо друг от друга. Но тут есть неоднозначность! Когда Пристли и Шелле в результате химических опытов независимо обнаружили этот газ, они его интерпретировали в рамках парадигмы флогистона. И дальше, когда они не могли дать объяснение каким-либо найденным аномалиям, это было обусловленно ограничениями парадигмы, в которой они находились и судили. О кислороде-то и речи не шло! Только Лавуазье со своей теорией кислорода смог впервые в новой парадигме объяснить все факты нормально.
Подход получил название "исторической школы науки". Кун говорит, что чтобы понять, что такое современная наука, нужно изучить её историю, чтобы понять, что такое — настоящее научное знание, настоящая наука и научная жизнь.
Один из самых известных продолжатель и критик Куна. Он постарался синтезировать Поппера и Куна.
Что ему нравилось в Поппере? У него есть рост научного знания в стремлении к Истине. У Куна есть лишь смена парадигм, но означает ли она прогресс? Лакатос согласен с Куном в том, что социальный фактор имеет значение. Науку не опрокидывают.
Лакатос предложил теорию научно-исследовательских программ. Она состоит из ядра и оболочки. Ядро — это те научные достижения, которые принимаются абсолютной Истиной. По отношению к ним нельзя применить правило .
Лакатос приводит критерии, до какой степени терпеть появление аномалий. Пока теория объясняет факты, которая не способна объяснить новая теория, пока теория развивается и предсказывает новые факты, даже не смотря на противоречия — она живёт теоретически. Если она их ещё и подтверждает — живёт ещё и эмпирически. Но если гипотезы подтверждаются только тем фактом, для объяснения которого она была придумана, а остальными фактами не подтверждается, то такая ad-hoc гипотеза толкает научную парадигму в сторону вытеснения другой, более совершенной.
